Дело принципа. Страница 2

Черные джинсы и белая блузка облегали ее тесней, чем хотелось бы, и девушка нахмурилась. На ее предыдущей квартире случился пожар, погубивший почти все ее имущество. И хотя Мэдди старалась подобрать новый гардероб, покупая вещи на распродажах, с ее доходом эта задача была не из легких. Когда она отвернулась от зеркала, ее взгляд упал на фотографию сестры, стоявшую возле кровати. И Мэдди снова укорила себя.

Вместо того чтобы радоваться, что я здорова, я нервничаю из-за пустяков…

– Смотри на жизнь с оптимизмом, – частенько повторяла ей в детстве бабушка.

А дедушка добавлял:

– Нет худа без добра.

Хотя их жизнь была не слишком безоблачна. У Сьюзи, близняшки Мэдди, нашли лейкемию, когда ей исполнилось восемь. Брак их родителей разрушился – они так и не смогли совладать с потрясением, вызванным болезнью одной из дочерей. Но бабушка и дедушка заботились о Сьюзи, поддерживая ее во время изнурительного лечения, во время ремиссии… и, наконец, в последний период ее жизни. В конце концов, именно отважная решимость Сьюзи взять от жизни все возможное за то время, которое ей отпущено, и научила Мэдди умению во всем находить светлые стороны.

Стоя на остановке в ожидании автобуса, Мэдди гадала – удастся ли ей снова хотя бы мельком увидеть легендарного Янниса Петракоса? При мысли об этом она испытывала озорное нетерпение, которое пристало школьнице, но никак не взрослой двадцатитрехлетней особе! На самом деле Мэдди еще со школьных времен заботливо хранила вырезанное из газеты фото Петракоса. Но она была девочка-подросток, а он – богач-судовладелец и к тому же красавец. Разумеется, она была безнадежно в него влюблена.

Компания «Петракос индастриз» размещалась в нескольких современных зданиях в центре Лондона. Мэдди никогда прежде не работала в такой серьезной компании. Требования, предъявляемые к персоналу, являлись чрезвычайно высокими. И хотя она была всего лишь стажером, но недостаток знаний ощутила в первый же день. Как обычно, она постаралась восполнить недостаток квалификации энтузиазмом и прилежностью. Мэдди готова была делать практически что угодно, лишь бы заслужить постоянную работу в такой компании. Ведь приличное жалованье могло бы существенно изменить ее жизнь к лучшему.

Проходя мимо одного из офисов, Мэдди услышала доносящийся оттуда женский голос.

– Еще пятьсот рабочих мест переведены в Восточную Европу для сокращения расходов.

– «Петракос индастриз» входит в тройку наиболее успешных компаний в мире, – вторил мужской голос. – Яннис Петракос может быть полным ублюдком, но в бизнесе ему нет равных. У него инстинкт акулы, и благодаря этому наши прибыли в текущем году, похоже, еще вырастут. Не забывайте об этом.

– Вы когда-нибудь думаете о чем-то, кроме денег? – поинтересовалась женщина. – Петракос чрезвычайно богат, но в смысле человеческих чувств он просто кусок гранита.

У Мэдди возникло сильное искушение войти и возразить. Но она понимала: ей не следует становиться нежеланным свидетелем. И, кроме того, это определенно не время и не место заявлять о своих личных предпочтениях…

Даже если они касаются Янниса Петракоса.

Подавив вздох, девушка села на свое место и углубилась в изучение компьютерных баз данных.

После завтрака ее вместе с напарницей Стэйси отправили помогать на верхний этаж. Менеджер, черноволосая Аннабель, велела Стэйси приготовить освежающие напитки для заседания совета директоров.

– Я стажер, а не официантка! – сказала с вызовом Стэйси.

– Как стажер вы должны делать то, что вам велят, – сухо ответила Аннабель. – «Петракос индастриз» требует от своих работников умения быстро перестраиваться.

– Я не работник… Я стажер – и не собираюсь подавать чай…

– Не беспокойтесь, – поспешила вмешаться Мэдди, пока из-за строптивости Стэйси не выгнали их обеих. – Я приготовлю.

Аннабель слегка оттаяла, но тут же бросила неодобрительный взгляд на джинсы Мэдди.

– Дресс-код нашей компании допускает джинсы, но думаю, вам лучше переодеться.

– Ты не должна позволять этой мадам указывать, как тебе одеваться, – воскликнула Стэйси, как только девушки вышли за дверь. – Ты и так делаешь ей одолжение.

Мэдди состроила гримаску.

– Она, может, и права. Но у меня юбка в стирке, так что, кроме джинсов, надеть нечего.

– Да она просто завидует! Ты отлично выглядишь, – заявила Стэйси. – Мужики, что вышли из лифта, глаз от тебя не могли оторвать. Аннабель это не понравилось.

Мэдди густо покраснела.

– По-моему, она просто нервничает из-за совета директоров.

– Ты заслуживаешь лучшего, – нетерпеливо перебила Стэйси. – С твоей внешностью я бы уже красовалась на обложках журналов. Ну, или танцевала бы в шикарных клубах…

Мэдди пришла в ужас, представив, как раздевается на людях, и ничего не ответила. Иногда ей казалось, что она родилась не в том теле. Внимание мужчин ее не радовало, а смущало, под их взглядами она просто съеживалась.

Когда Мэдди внесла в офис сервировочный поднос с чайными принадлежностями, Аннабель тут же появилась на пороге, чтобы продолжить инструктаж:

– На совете будет мистер Петракос. Заходя в зал заседаний, делайте все тихо и быстро.

Петракос широким шагом шел впереди своих служащих. Краем глаза он заметил какое-то движение у входа на кухню, расположенную возле зала заседаний. Взметнулись рыжие волосы – и дверь тут же захлопнулась. Однако этой секунды оказалось достаточно, чтобы у него в мозгу запечатлелся яркий образ: упругие пряди как расплавленная медь горят вокруг бледного лица с алебастровой кожей, упругая грудь натягивает блузку, неправдоподобно тонкая талия, пышные женственные бедра…

Яннис испытал мгновенное и сильное желание. Он привык контролировать свою сексуальность и пришел в замешательство от такого ощутимого прилива крови к паховой области. Яннису нравились женщины, у которых было чуть больше тела, чем у тощих моделей, как правило, попадавшихся на его жизненном пути. И все же он был раздражен не ко времени возникшим возбуждением и потому немедленно выкинул из головы образ незнакомки. Возможно, мне просто нужна женщина.

Трепеща от перспективы снова увидеть Янниса Петракоса, Мэдди тут же удвоила порцию молотого кофе в кофейнике. Очень крепкий и очень сладкий: именно такой он любит! На секунду воспоминания захватили ее. Она улыбнулась и тут же сморгнула, чтобы отогнать подступившие к глазам слезы.

Участники заседания вели чрезвычайно оживленную беседу за просторным столом, так что ее появление в зале прошло незамеченным. Вкатив сервировочный столик на колесиках, она мягко прикрыла за собой дверь и только после этого позволила себе оглядеться. И, несмотря на данное самой себе обещание только разочек украдкой поглядеть на Янниса, замерла, не в силах отвести взгляд. Облаченный в деловой костюм в тонкую полоску, верх портновского мастерства, мужчина был просто великолепен.

Он стал даже красивее, чем девять лет назад, когда я увидела его впервые.

Годы начисто истребили все мальчишеское в тонких чертах его лица. Но царственный поворот головы не изменился, и Мэдди мгновенно его узнала. И его глаза – они были незабываемы! Темные, как горький шоколад, глубоко сидящие под черными прямыми бровями. У них было удивительное свойство: когда он смеялся, глаза приобретали цвет бронзы. Сейчас Яннис пристально смотрел на выступающего.

– Ты что стоишь? – прошипел кто-то ей в ухо.

Мэдди вздрогнула, словно очнувшись ото сна. Когда она протянула руку к первой чашке, Яннис Петракос взглянул на нее, и она снова застыла. В живое у нее заурчало, а сердце заколотилось так, что стало трудно дышать. На мгновение все окружающее утратило реальность. Она чувствовала только непривычную тяжесть в груди, сухость во рту и почти болезненное ощущение в низу живота. Мэдди в замешательстве опустила ресницы. Для того чтобы вспомнить, зачем она здесь, ей потребовалось почти физическое усилие.

Кофе – крепкий, черный, сладкий, напомнила она себе, одновременно пытаясь понять, что такое с ней приключилось. И тут же почувствовала волну стыдливой краски, поднимающуюся от горла к щекам и ко лбу.